После нападения Германии на СССР Япония оказалась перед выбором – поддержать Гитлера и ударить по советскому Дальнему Востоку или дать немцам самим разгромить Советский Союз? В последнем случае Япония могла бы малыми силами захватить Дальний Восток. Это соображение во многом повлияло на императорскую ставку, которая приняла решение отложить нападение на Советский Союз до лучших времен, а пока что атаковать позиции США и Великобритании в Тихом и Индийском океанах.

Спасительное для Советского Союза решение стало известным в Кремле и позволило оголить границу с Японией, перебросив на западный фронт свежие войска, сыгравшие решающую роль в разгроме немцев под Москвой осенью 1941 г.

Как писал в своих воспоминаниях известный "диссидент" советских времен генерал П. Григоренко, работавший в 1941-1943 гг. в штабе Дальневосточного фронта, с июля 1941 по июнь 1942 г. с Дальневосточного фронта на Запад было передислоцировано 22 полностью укомплектованных и вооруженных дивизии [1].

Наши ученые любят подчеркивать, что из-за дислоцировавшейся в Маньчжурии Квантунской армии советское руководство вынуждено было держать на границах 40 дивизий [2], которые так были нужны на Западном фронте. Зачем же лукавить и обманывать читателя? Такое количество советских войск появилось там только к 1945 г. В 1941 же году на Дальнем Востоке оставалась только 40-я дивизия, прикрывавшая "японоопасное" направление в районе Посьета. А отправленные на Запад полнокровные дивизии командующий Дальневосточным фронтом генерал армии И. Опанасенко на свой страх и риск компенсировал созданием частей из призывников старших возрастов (до 55 лет) и выдернутых из лагерей заключенных.

По данным Центрального архива Министерства обороны Российской федерации, с июня 1941 по май 1945 г. с Дальневосточного и Забайкальского фронтов на Запад было переброшено 34 дивизии (25 стрелковых, 5 танковых, 3 кавалерийские и 1 моторизованная), 19 отдельных бригад (4 стрелковых, 1 воздушно-десантная и 15 артиллерийских) и 8 отдельных полков. В их составе числилось 344676 человек личного состава, имелось 207382 винтовки и карабина, 12663 пистолет-пулеметов, 14298 ручных и станковых пулеметов, 4757 орудий и минометов, 2286 легких танков, 11903 грузовых автомобиля, 2563 трактора и тягача, а также 77929 лошадей [3].

Предварительно разработанные планы генерального штаба сухопутных сил Японии и Квантунской армии нанести удар по советскому Дальнему Востоку к середине 1943 г. превратились в ничего не значащие клочки бумаги, так как ход Второй мировой войны кардинальным образом начал меняться в пользу Советского Союза. После Сталинградской битвы японские стратеги были вынуждены отказаться от мысли о победоносном походе на север и все чаще стали использовать наиболее боеспособные части Квантунской армии для латания дыр на фронтах в "странах южных морей.

" Как писал в своих воспоминаниях бывший начальник стратегического отдела штаба Квантунской армии полковник Т. Кусати, назначенный на эту должность в августе 1943 г., своими прямыми обязанностями он не занимался, так как ему приходилось только ломать голову над тем, как выполнить бесконечные указания Токио о переброске наиболее боеспособных частей из Маньчжурии на другие театры военных действий. Т. Кусати называет 163 крупные части Квантунской армии, воздушного и военно-морского флота, которые были изъяты из ее состава с октября 1943 по март 1945 г. и переброшены в районы боевых действий или для защиты метрополии [4].

Заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал-майор Т. Мацумура, который непосредственно отвечал за передислокацию частей Квантунской армии, на допросе в сентябре 1945 г. показал, что уже осенью 1943 г. была осуществлена первая переброска лучших частей на Юг (штабы 2-го фронта и 2-й армии, большая часть самостоятельных охранных отрядов). В 1944 г. из каждой дивизии Квантунской армии было "изъято" по одному батальону в каждом пехотном и артиллерийском полку и по одной роте – в каждом саперном батальоне. Все они были направлены в районы "южных морей"[5].

Кроме того, начиная с весны 1944 г. были переброшены из Маньчжурии: на о-в Гуам - 29-я дивизия, на о-в Помао - 14-я, на Филиппины - 9-я, 1-я танковая, 4-я и 2-я авиационные дивизии, на о-в Формоза - 10-я, на о-в Исигаки - 28-я, на о-в Окинава - 24-я, в Китай - 7-я [6].

Летом 1945 г. из Маньчжурии в Китай был переброшен штаб 20-й армии, а также большое количество танковых, артиллерийских, саперных и обозных частей в Китай и в Японию [7].

Для пополнения убывших сил в спешном порядке были сформированы 107-я, 108-я, 111-я, 112-я, 119-я и 120-я дивизии. Для их формирования были использованы самостоятельные охранные отряды, часть пограничных отрядов, а также людской и конский состав вспомогательных частей отправленных из Маньчжурии дивизий, который не смогли передислоцировать из-за нехватки транспортных судов. Вновь сформированные дивизии комплектовались также необученными новобранцами и призывниками старших возрастов из числа японских колонистов в Маньчжурии [8].

Таким образом, к концу войны Япония столкнулась с теми же проблемами, которые стояли перед СССР в 1941 г. - с катастрофической нехваткой боевых сил на фронтах. Перебрасывая в 1941-42 г.г. свежие дивизии с Востока на Запад, Советский Союз, конечно же, шел на риск, но риск оправданный, ибо советское руководство располагало разведывательными данными о том, что Япония отложила тогда свое наступление на Север, а устремилась в район Южных морей. Японское же военное руководство, ослабляя Квантунскую армию, легкомысленно уповало только на то, что Советский Союз будет соблюдать заключенный 13 апреля 1941 года советско-японский пакт о нейтралитете и не станет воевать против Японии. Но военная политика как и мирно-дремлющая дипломатия - вещи беспринципные как для капиталистического, так и для социалистического государства.

После разгрома немцев под Сталинградом 21 мая 1943 г. Государственный Комитет Обороны (ГКО) СССР принял постановление № 3407сс "О строительстве железнодорожной линии Комсомольск - Советская Гавань" [9], которое было дополнено 2 августа 1943 г. постановлением № 3857сс, в котором содержался перечень необходимого для строительства оборудования и товаров [10].

Сверхвнимание Кремля к "Строительству № 500"(так в целях конспирации стала именоваться сверхсекретная стройка) объяснялось тем, что новая дорога рассматривалась в качестве запасного выхода к тихоокеанскому побережью на тот случай, если в планировавшейся войне с Японией коварный противник вдруг перережет транссибирскую магистраль.

План "Строительства № 500" был, как и положено, выполнен на 5 дней раньше запланированного срока, о чем 25 июля 1945 г. Л. Берия информировал Сталина. Правда, впопыхах проложенная железнодорожная трасса во время войны с Японией не пригодилась. Во время военной кампании предпринимались попытки использовать ее по назначению, но после нескольких железнодорожных катастроф дорогу оставили в покое. После войны магистраль дорогу достраивали японские военнопленные и советские заключенные.

В первой половине 1945 г. ГКО СССР принял еще несколько постановлений, направленных на подготовку к войне с Японией:

- 13 марта – № 7803сс "О круглобайкальском железнодорожном участке" [11];
- 14 марта – № 7828сс "Об усилении противовоздушной обороны Дальнего Востока и Забайкалья" [12];
- 29 марта – № 7942сс "Об усилении правительственной "ВЧ" связи НКВД СССР с Дальним Востоком" [13];
- 6 апреля – № 8049сс "О перестройке мостов и ремонте автомобильных дорог в Приморском и Хабаровском краях в 1945 г." [14];
- 13 апреля – № 8121сс "О мероприятиях по улучшению работы железных дорог Дальнего Востока (Красноярской, Восточно-Сибирской, Забайкальской, Амурской, Дальневосточной и Приморской)" [15];
- 26 мая – № 8802сс "О материально-техническом обеспечении "строительства № 500" [16];
- 5 июля – № 9319сс "О развитии военно-морских баз и торговых портов во Владивостоке, бухте Находка и Николаевске-на-Амуре" [17];
- 5 июля – № 9320сс "О мероприятиях по улучшении радио- и телеграфно-телефонной связи Москвы с Дальним Востоком и Забайкальем" [18] и др.

Все указанные Постановления ГКО СССР предписывали осуществление огромных объемов строительных работ в кратчайшие сроки. Так, например, в постановлении № 8049сс ставилась задача за три месяца перестроить в Хабаровском и Приморском краях мосты (суммарная длина – 5643 погонных метра), а также отремонтировать автодороги союзного значения протяженностью в 1361 км, значительно усилив гравийное покрытие проезжей части [19]. Конечно, о выполнении таких заданий не могло быть и речи, так что это и некоторые другие указания Кремля остались благими пожеланиями.

В точном соответствии со своими "союзническими обязательствами" ГКО СССР 8 мая 1945 г., в день подписания Германией акта о безоговорочной капитуляции, принял постановление № 8449сс, пункт 1-й которого гласил:

"Перевести с 1 июня 1945 г. личный состав войсковых частей и учреждений, расположенных на территории Дальнего Востока и Забайкалья на нормы питания и денежного довольствия, установленные для личного состава действующей армии" [20].

Подготовка к войне с Японией вступила в решающую фазу. Началась срочная переброска части освободившихся на Западе войск на Восток. 3 июня 1945 г. ГКО СССР принимает постановление № 8916 сс/ов (совершенно секретно/особой важности. – А.К.) под названием "Вопросы Дальнего Востока". ГКО утвердил предложенный Генеральным штабом Красной армии перечень войсковых соединений и частей, подлежащих перевозке с Запада в состав Забайкальского и Дальневосточного фронтов и Приморской группы войск. ГКО выделил для этой операции 946 эшелонов, сократив запрос Генерального штаба на 286 эшелонов, и обязал закончить переброску войск к 1 августа 1945 г.

Всего в постановлении называлось 670 частей или групп однородных подразделений, подлежащих перевозке (243 - на Дальневосточный фронт, 230 - на Забайкальский фронт, 217 - в Приморскую группу). С мая по август 1945 г. на Дальний Восток и Забайкалье были передислоцированы: два управления фронтов, три общевойсковые армии, одна танковая армия, тринадцать управлений корпусов (9 стрелковых, 1 артиллерийский, 1 танковый, 2 механизированных), 36 дивизий (27 стрелковых, 2 артиллерийские, 7 зенитно-артиллерийских), 46 бригад (23 артиллерийские, 7 реактивной артиллерии, 7 танковых, 7 механизированных, 2 самоходной артиллерии), 58 отдельных полков, 97 отдельных батальонов [21].

Помимо живой силы, с Запада и непосредственно с военных заводов на будущий театр военных действий поступило много новейшей техники и вооружений.

8 августа 1945 г. в 17.00 народный комиссар иностранных дел СССР В.М. Молотов вручил японскому послу Н. Сато заявление советского правительства о том, что 9 августа Советский Союз вступает в войну с Японией. Казалось бы, советское руководство поступало порядочно и заранее предупредило японцев о начале войны. Однако благородством здесь и не пахло, ибо в момент, когда советский главный дипломат принимал японского полномочного представителя, на Дальнем Востоке уже наступило 9 августа (7 часов разница во времени), и советская армия силою трех фронтов (Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточные) под командованием маршала А.М. Василевского вторглась в Маньчжурию, застав японские войска врасплох.

Подозрения японцев о том, что Советский Союз намерен вступить в войну с Японией особенно усилились после односторонней денонсацией Москвой советско-японского пакта о нейтралитете 5 апреля 1945 г.

Отечественные исследователи пытаются доказать международно-правовую законность этого расторжения. Однако они совершенно игнорируют тот факт, что по условиям пакта он должен был оставаться действующим еще целый год - до 25 апреля 1946 г. Молотов, объявляя о денонсации пакта, заверил посла Японии в Москве Н. Сато, что Советский Союз будет соблюдать его условия на протяжении всех пяти лет.

Хорошо отмобилизованные и обученные советские войска, имевшие за своими плечами опыт войны с немецко-фашистскими войсками, вооруженные первоклассным по тому времени оружием, многократно превышавшие по численности противника на направлениях главных ударов, относительно легко смяли части Квантунской армии, которые оказывали упорное сопротивление только в отдельных пунктах. Почти полное отсутствие японских танков и полное отсутствие авиации позволило отдельным советским частям проникать в глубь Маньчжурии почти беспрепятственно.

Особенно отличился Забайкальский фронт, где на направлении главного удара было сосредоточено 70% стрелковых войск и до 90% танков и артиллерии советской группировки. Так, например, 6-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника А.Г. Кравченко в первые три дня операции прошла практически без боев 450 км и остановилась только потому, что транспортная авиация не успевала снабжать ее топливом. С боекомплектом все было в порядке, потому что не по кому было стрелять.

Стремительному продвижению советских войск поспособствовало и командование Квантунской армии, приказавшее накануне наступления советских войск в открытый бой с ними не вступать, а отходить, оставляя за собой отдельные очаги сопротивления. Может быть, поэтому главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал А.М. Василевский ("генерал-полковник Васильев"), докладывая Сталину ("товарищу Иванову") о ходе боевых действий, в конце каждой из своих пяти сводок-шифртелеграмм вынужден был сообщать, что "до сих пор основные силы Квантунской армии пока не выявлены".

Перед началом советского вторжения в Маньчжурию Квантунская армия была далека от той "миллионной, вооруженной до зубов" группировки, которую так любят описывать наши исследователи.

В составе Квантунской армии имелись 1-й и 3-й фронты, 4-я отдельная армия и немало отдельных мелких частей, непосредственно подчиненных штабу Квантунской армии . Кроме того, за один день до начала вторжения советских войск в Маньчжурию командованию Квантунской армии были переподчинены 135 частей 17-го (Корейского) фронта. 136 японских частей, дислоцировавшихся на Южном Сахалине и Курильских островах, подчинялись 5-му фронту, штаб которого находился на Хоккайдо [22]. То есть при подобных обстоятельствах о каких-то согласованных действиях, о какой-то координации даже говорить не стоит - японцы были захвачены врасплох.

В конце августа 1945 года штаб Квантунской армии передал советскому командованию список частей и соединений, находившихся к моменту капитуляции в Маньчжурии, Северной Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах [23]. Список готовился японскими штабистами впопыхах, и в нем есть вольные или невольные пробелы. Так, в нем отсутствуют данные о местах дислокации 246 частей, нет данных о личном составе 289 частей, по 664 частям отсутствуют данные о количестве убитых, а по 235 частям – о пропавших без вести. Штаб Квантунской армии имел скудные сведения о потерях и считал, что они не превышали 7852 человек убитыми (в действительности они были более чем в 10 раз выше). В списке сознательно опущены данные о бактериологических отрядах "731" и "100".

Но в основном представленные японцами данные, видимо, отражали положение дел, как оно оценивалось с позиций штаба Квантунской армии.

Судя по этим данным, советским войскам противостояла японская группировка в количестве 742 808 человек. Они входили в состав 1250 частей, разбросанных по многочисленным гарнизонам на территории в 1,5 млн. кв. км.

Количество войск, в прямые обязанности которых входило непосредственное ведение боевых действий, составляло всего лишь 357 541 человек, т.е. менее половины личного состава японской группировки, что было результатом вынужденных изъятий из Квантунской армии, которых не удалось восполнить.

В переданных японцами сведениях нет данных о японской авиации, за исключением упоминания о части авиационной разведки 5-го фронта и 1-й отдельной воздухоплавательной роты Маньчжурии (сведения об их личном составе отсутствуют). Нет упоминаний хотя бы об одной эскадрилье или части аэродромного обслуживания. Штабисты Квантунской армии не сообщили данные об авиации не потому, что хотели ввести советское командование в заблуждение - самолеты никуда не спрячешь, а потому что ко времени наступления Красной армии японская группировка не располагала ни одним боевым самолетом, и наши асы не смогли продемонстрировать свое мастерство в воздушных боях (японские зенитчики сбили 78 советских самолетов) [23], поэтому безнаказанно бомбили не только укрепления, но и склады, обозы. Но почему же в трудах советских историков в числе захваченных у японцев трофеев упоминается 861 самолет? Возможно, это был аэродромный металлолом?

Многие части Квантунской армии считались "отдельными", действовали на свой страх и риск или использовались для латания постоянно возникавших прорех. После начала боевых действий они оказались не у дел и разбежались.

Советские солдаты и офицеры во время военных операций на Дальнем Востоке показали свои лучшие качества, воевали героически, двенадцать тысяч из них погибли. Тем не менее надо признать, что противостоявшие им японские войска как по количеству, так и по качественным характеристикам были таковыми, что оказать достойное сопротивление не могли.

Советские полководцы явно лукавили, преувеличивая силу японской группировки. К сожалению, а отечественные историки продолжают до сих пор значительно завышать силы японцев.

9 августа 1945 г. японскому правительству окончательно стало ясно, что дальнейшее сопротивление бесполезно и бессмысленно. На следующий день, 10 августа, министр иностранных дел С. Того срочно уведомил союзников, что Япония принимает условия Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции. Прошло еще три дня, пока удалось сломить сопротивление "ястребов", готовых вести войну "до последнего японца". 14 августа был подготовлен императорский рескрипт, и на следующий день его передали по радио.

16 августа главнокомандующий войсками союзников на Дальнем Востоке генерал Д. Макартур отдал приказ № 1 о прекращении боевых действий на всех фронтах. Только Советскому Союзу такое развитие событий пришлось не по сердцу. Советские стратеги не ожидали, что японцы окажутся такими слабаками и так быстро сдадутся на милость победителей. Ведь к 15 августа советские войска, несмотря на сверхударные темпы продвижения, овладели только третью территории, с которой они должны были, по договоренности с американцами, выбить японцев [24]. Еще оставалось взять главные города Маньчжурии и Северной Кореи, не пал Южный Сахалин, к операциям на Курильских островах вообще даже не приступали.

И Сталин принимает решение: приказ Макартура нам не указ, нужно продолжать наступление и силой разоружать японцев, не дожидаясь подписания акта о капитуляции. 16 августа он отправил Василевскому соответствующую директиву, которую затем дополнял новыми указаниями.

Перед маршалом Василевским была поставлена задача выиграть хотя бы несколько дней и оттянуть встречу с командованием Квантунской армии. Это Василевскому удалось: встреча с начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом Х. Хата состоялась лишь 19 августа.

Выигрыш во времени советское командование, которое отказалось от широкомасштабных операций, использовало для заброски малочисленных воздушных и морских десантов, без особого труда захватывавших города и военно-морские базы. Ко дню подписания акта о капитуляции Японии советским войскам удалось взять под контроль почти все намеченные территории (правда, архипелаг Хабомаи был "освобожден" только 5 сентября, да вышла осечка с островом Хоккайдо, от оккупации половины которого пришлось отказаться во избежание непредсказуемых действий со стороны американцев).

СССР вступил в войну с Японией, присоединившись к участникам Потсдамской декларации, принятой 26 июля 1945 г., и, следовательно, должен был соблюдать все 13 пунктов этого документа [25]. Но не тут-то было. Еще до подписания акта о капитуляции Японии Советский Союз нарушил или не стал соблюдать пункт 9 этой декларации, который гласил:

"Японским вооруженным силам после того, как они будут разоружены, будет разрешено вернуться к своим очагам с возможностью начать мирную и трудовую жизнь". Все страны, принимавшие участие в войне с Японией, выполнили этот пункт и вернули домой солдат японской армии после разоружения (за исключением тех, кто совершил во время войны преступления). Только Кремль этот пункт проигнорировал и 23 августа 1945 г. ГКО СССР принял постановление №9898сс "О приеме, размещении и трудовом использовании 500 000 военнопленных японской армии" [26].

Более 520 тысяч бывших военнослужащих японской армии в сентябре-октябре 1945 г. были насильственно этапированы на территорию Советского Союза, размещены в лагерях Главного управления для военнопленных и интернированных (ГУПВИ) МВД СССР, расположенных, в основном, в Сибири и на Дальнем Востоке. Тяжелые условия содержания, каторжные условия труда и суровый климат явились причинами гибели 62 тысяч военнопленных. Оставшиеся в живых в течение четырех лет были репатриированы. Последняя группа японских "военных преступников" вернулась в Японию в декабре 1956 г.

Не признавая ни Гаагскую конвенцию 1899 г., ни Женевскую 1929 г., регулировавших правила обращения с военнопленными, Советский Союз руководствовался внутренним законодательством. Попытки оправдать советское руководство, которое якобы поступало в соответствии с международно-правовыми нормами, не выдерживают критики, ибо это был открытый произвол.

Советский Союз передал китайским коммунистам не только очищенные от японцев территории в Маньчжурии, но и боевые трофеи - изъятое у японцев оружия, а заодно и собственное оружие, боевую технику и боеприпасы [27]. Во многом благодаря этому Мао Цзедун смог оснастить огромную армию и изгнать Чан Кайши (нашего союзника довоенных и военных времен) на Тайвань. Правда, вскоре коварный Мао напрочь забыл, кому или чему он обязан своей победой.

Вступление Советского Союза в войну с Японией в августе 1945 года на долгие годы испортило отношения между двумя государствами. Это был один из недальновидных шагов Советского Союза, за который теперь вынуждена расплачиваться Россия.

А.А. Кириченко

Напишите автору: ru-jp@nm.ru

Другие статьи А.А. Кириченко:
Пиратские корабли "Юнона" и "Авось": http://ru-jp.org/avos1.htm

Военнопленные или интернированные? К истории вопроса http://ru-jp.org/intern.htm

*****

[1] П. Григоренко, В подполье можно встретить только крыс..., М., 1997, с. 199.
[2] А. Самсонов. Вторая мировая война, М., 1985, с. 534.
[3] Подсчитано по: Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО) РФ, ф. 13-А, оп. 396, д. 8, л. 16; д. 25, л. 66, 114, 133; д.26, л.11, 59, 66, 77, 78, 295; д.28, лл. 44, 122; оп.503, д.94, л.193; д.99, л.315; д.10О, л.35,59,303; оп.504, д.156, л.6; д.155, л.7; д.157, л.8; д.165, л.62; д.167, л.13, 37, 55, 100; д.168, л.77; д.169, л.64, 87, 105, 147; оп.505, д.133, л.5, 159, 240; д.145, л.8, 122, 194, 233, 259, 314; ф.15-А, оп. 152, д.2, л. 33; оп. 1845, д. 17, лл. 71-72; д. 24, лл. 245-249.
[4] Т. Кусати. Кантогун сакусэн самбо-но сёгэн (Свидетельство штабного офицера Квантунской армии), Токио, 1976, с.23. Ныне здравствующий "военный преступник" Т. Кусати (1904 г.р.) отсидел в советском лагере до декабря 1956 г.
[5] РГВА, ф. 451/п, оп. 20, д. 3, л. 34.
[6] Там же, л. 36.
[7] Там же, л. 37.
[8] Там же.
[9] Российский государственный архив социально-политической информации (РГАСПИ), ф. 644, оп. 1, ед. хр. 119, с. 22-25.
[10] Там же, ед. хр. 1342, с. 116-162.
[11] Там же, с.100-102.
[12] Там же, ф. 644, оп. 1, ед. хр. 383
[13] Там же, ед. хр. 389, с. 6-9.
[14] Там же, ед. хр. 397, с. 146-167.
[15] Там же, с. 420.
[16] Там же, ед. хр. 434, с. 5-10.
[17] Там же, ед. хр. 434, с. 5-10.
[18] Там же, с.6-9.
[19] Там же, ед. хр. 414, с. 1
[20] ЦАМО, ф. 13-А, оп. 419, д. 84, 91, 92, 93, 101, 102.
[21] РГВА, ф.451/п, оп. 20, д. 3, с. 36.
[22] Там же.
[23] РГВА, дело 6, с. 1-65.
[24] ЦАМО, ф. 19-А, оп. 2651, д. 7, лл. 358-360.
[25] Сборник действующих договоров, конвенций и соглашений СССР с иностранными государствами. Вып. XI, М., 1958, с. 137-138.
[26] РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, ед.хр. 458, с. 58-64.
[27] История коммунистической партии Советского Союза, М., 1974, том 5, кн. 1, с. 636.