Окно в Японию: http://ru-jp.org

ВАСИЛИЙ ЕРОШЕНКО. ОРЛИНЫЕ ДУШИ

12 января 2012 г. мы отметили 122-ю годовщину со дня рождения писателя-символиста Василия Ерошенко (1890-1952). Сегодня я предлагаю вашему вниманию новый прямой перевод с японского языка его самого известного у нас произведения «Сердце орла» (в нашем переводе – «Орлиные Души») - http://www.ru-jp.org/patlan04.htm. Этот текст известен настолько, что недавно, 23 декабря 2011 года, в день памяти писателя, он появился в одной из крупнейших электронных библиотек – на сайте Либрусек (http://www.lib.rus.ec/) в категории «фэнтези, сказочная фантастика» [1].

Этим текстом открываются все сборники произведений писателя, изданные в СССР («Сердце орла», сост. Р. Белоусов, Белгород, 1962; по брайлю – Москва, 1964; «Квітка справедливості», сост. Н. Андрианова, Киев, 1969; «Избранное», сост. Р. Белоусов, Москва, 1977, по брайлю – 1979, «Сказки», издательство «Везелица», Белгород, 1992), но так сложилось, что переводили его на русский язык не с японского оригинала, а с китайского перевода, а на украинский – с перевода русского. И все многочисленные журнальные перепечатки «сказки» Ерошенко «Сердце орла», звуковые книги Ерошенко для незрячих, «ушедшие» в интернет, и даже свежая перепечатка на книжном портале повторяют один и тот же перевод с китайского языка. Этот перевод выполнил В. Кунин в 1961–1962 гг. по инициативе китаиста, тогда заведующего отделом «Литературной газеты», а позже – известного советского писателя Романа Белоусова, составителя первой в СССР книги переводов произведений Ерошенко «Сердце орла».

Составитель же хронологически последнего издания переводов Ерошенко на украинский язык («Казки та легенди», Киев, 2004, 2006) В. Таранюк включает в состав сборника старый перевод Н. Андриановой-Гордиенко «Серце орла», но открывает книгу совсем другим текстом – «Бирманской легендой», расположив произведения писателя в алфавитном порядке. Это означает, в частности, что старая содержательная схема сборников Ерошенко, актуальная многие годы, уже перестала работать, а новый подход к творчеству писателя-символиста еще не применяется. Как мы покажем ниже, для самого В. Ерошенко более важным был другой текст, хотя именно «Washi-no kokoro» привлекательнее как для переводчиков, так и для читателей.

Непосредственно с японского оригинала перевод выполнен нами впервые. Именно он, как нам кажется, позволит более точно определить жанровую принадлежность этого текста и авторскую идею. Хочется говорить не о сказке, а о сказе, рассказанном своим слушателям незрячим сказителем. И это соответствует тому, что происходило в Японии в 1920-1921 гг., когда Ерошенко читал вслух (по брайлевским рукописям) или диктовал свои тексты японским друзьям для последующей публикации. А также вполне объясняет особую ритмическую организацию текста с его многочисленными повторами – здесь это не только художественный прием, но и «каркас» для памяти сказителя, творца сказа. Особо интересно проследить за звуко-вибрационной стихией текста, ведь полная тишина обозначает для Ерошенко полную невидимость.

Как нам кажется, в своем авторском творчестве 1920-х годов писатель-символист Василий Ерошенко блестяще использует традицию народного, фольклорного сказительства. Ерошенко переносит ее в современные ему условия новых стилистических исканий как в русской, так и в японской литературе Серебряного века. Тексты, рассказанные Ерошенко, обрели существование в книжной форме. Сейчас его книги изданы не только на японском, китайском, эсперанто, корейском, русском, украинском, но и на многих других языках.

Доказано, что многие произведения Ерошенко являются авторскими переработками давно существующих и широко известных, часто фольклорных или давно фольклоризованных авторских текстов-предшественников. В случае с «Орлиными Душами» источник или источники сюжета, которыми воспользовался Ерошенко, еще предстоит установить. Однако при работе над данной статьей мы с интересом обнаружили «Притчу об орле-курице» Э. де Мелло (орел вырос в курятнике, жил и умер, как курица, завидуя орлу в небе) [2] и противоположную ей «Притчу об Орле» (The Eagle That Would Not Fly) американского писателя Джэймса Эггри (James Emman Kwegyir Aggrey, 18.10.1875 – 30.07.1927): охотник находит молодого орла и растит его в курятнике среди кур. Затем, после нескольких попыток, биолог пробуждает в «царе птиц» его истинную сущность – сердце орла, и орел с торжествующим криком расправляет крылья и улетает за облака, хотя никогда не летал [3]. Таким образом, можно говорить о том, что прототекст «Орлиных Душ» Ерошенко существует и снова связан с фольклорной и просветительской традициями. Возможно, писатель использовал и некоторые мотивы грузинской «Сказки об охотнике и большом орле» [4], или другой похожей. Уже найденные притчи позволяют выявить новаторство писателя в построении сложного многомирного сюжета (по горизонтали – две противостоящие друг другу страны, по вертикали – горний мир орлов и дольний мир людей).

Текст Ерошенко «Washi-no kororo» был впервые напечатан на японском языке в журнале «Nippon syonen» («Японское юношество») в январе 1921 года, а также в первой японской книге Ерошенко «Yoakemae-no uta» («Предрассветная песнь», издана 17 июля 1921 г. в Токио). Ее редактором был известный японский писатель и драматург, друг Ерошенко – Удзяку Акита. Эту книгу открывал другой текст Ерошенко – «Semai ori» («Тесная клетка»)[5].

Но сам писатель в это время уже был выслан из Японии. История слепого русского, высланного во Владивосток, имела большой общественный отклик в регионе, особенно в кругах эсперантистов – друзей Ерошенко. Попытка Ерошенко проехать в Москву через Читу не удалась, и он направился в Китай – сначала в Харбин, а в начале октября прибыл в Шанхай.

Там китайский эсперантист Ху Юйчжи написал статью «О слепом поэте Ерошенко» для шанхайской газеты и выпустил в октябре специальное приложение к «Утренней газете», полностью посвященное Ерошенко. В нем был опубликован текст Ерошенко «Сон в весеннюю ночь» в переводе Лу Синя на китайский язык. Как пишет китайский исследователь творчества Ерошенко и Лу Синя, заведующий отделением советской и восточноевропейской литературы Института литературы АН Китайской Народной Республики Гэ Баоцюань, в первых числах ноября 1921 г. Лу Синь обменялся письмами с Ху Юйчжи, и предположительно речь в них шла о переводах текстов Ерошенко. Десятого ноября в послесловии к переводу «Печали рыбок» Лу Синь писал: «В своем предисловии для «Предрассветной песни» Ерошенко сказал, что «Печаль рыбок» и «Сердце Орла» были написаны печалью художника. Когда-то я намеревался перевести первую из них, но в конце концов отложил кисть, и перевел только сказку «Сердце Орла». Вскоре г-н Ху Юйчжи написал мне, что автор сказал, что «Печаль рыбок» нравится ему больше, и чтобы я сначала перевел ее. Таким образом, я с усилием перевел ее». Из этого можно заключить, пишет Гэ Баоцюань, что переписка Лу Синя и Ху Юйчжи, вероятно, касалась переводов сказок Ерошенко, который уже знал, что Лу Синь переводит его тексты и даже рекомендовал ему сказку «Печаль рыбок» для первоочередного перевода».

В начале 1922 г. Ерошенко был приглашен в Пекинский университет преподавать эсперанто и поселился у Лу Синя после своего приезда в феврале. Они могли доверительно беседовать по-японски, и с тех пор между ними установилась глубокая писательская дружба. В начале того же 1922 г. Лу Синь завершил переводы «Сказок Ерошенко», а в апреле-мае перевел его пьесу «Облако персикового цвета» [6].

Сборник «Сказки Ерошенко» вышел в 1922 г. и включал в себя переводы 12 произведений, в том числе и «Сердца орла», причем два произведения перевел Ху Юйчжи, одно – Фу Сянь, а остальные – Лу Синь [7]. Книга «Сказки Ерошенко» с тех пор выдержала множество переизданий в Китае как в виде самостоятельного сборника, так и в составе собрания сочинений Лу Синя (том переводов). Кроме Лу Синя и уже названных переводчиков, на китайский язык тексты Ерошенко переводили Чжоу Цзожень – младший брат Лу Синя, Лю Сифу (Сифо), Ба Цзинь и ряд других литераторов круга Лу Синя. Большинство из них были эсперантистами или поддерживали саму идею эсперанто.

Считается, что в СССР впервые о популярности Ерошенко в Китае писал академик В. Алексеев еще в 1940-м году, но его статья была опубликована М.Е. Шнейдером лишь 28 лет спустя [8]. Независимо от него личностью и творчеством Ерошенко и его дружбой с Лу Синем в 1938 г. заинтересовался Владимир Рогов, работавший тогда в Китае. Так получилось, что статья Рогова о Ерошенко и о том, что ему удалось узнать об этом забытом писателе, была опубликована в журнале «Знамя» в июле 1958 г. и стала первой информацией о Ерошенко в СССР [9]. Ее заметил молодой китаист Роман Белоусов. В 1961 г. он посетил родное село Ерошенко – Обуховку Старооскольского района Белгородской области – и опубликовал в «Литературной газете» фото Ерошенко с Лу Синем [10]. Публикацию В. Роговым этой же фотографии в журнале «Жизнь слепых» литературная общественность СССР не заметила по понятным причинам [11]. Так и получилось, что ряд японских в оригинале текстов Ерошенко известны нам в переводах с переводов, выполненных Лу Синем, что и спасло творчество Ерошенко от забвения.

Наш перевод – «Орлиные Души» – выполнен по изданию «Eroŝenko dôwasyû» («Сказки Ерошенко», Токио, 1993, 1995, составитель Такасуги Итиро). В 2007 г. эта книга заняла восьмую позицию в рейтинге «100 книг, рекомендуемых для детей от 10 до 19 лет», составленном в результате опроса библиотекой Аракава-ку, Токио. Для сравнения – романы Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» и «Два года каникул» на 11-й и 33-й позиции соответственно, «Хроники Нарнии» К. Льюиса – на 56-й, «Маленький принц» Сент-Экзюпери – на 86-й.

Такую статистику и ссылку на ее источник приводит в своем блоге [12] японская эсперантистка Симидзу Юко, которая несколько лет назад, в результате нашего знакомства, заинтересовалась творчеством Ерошенко. Поскольку нас всегда интересуют вопросы восприятия творчества Ерошенко его японскими и китайскими читателями, ее мнение важно для нас. Оно во многом уникально – это мнение и носителя японского языка (родного), и эсперанто (приобретенного). Симидзу Юко пишет: «Мы можем читать произведения Ерошенко на эсперанто по шеститомнику, составленному Минэ Ёситака, но если он писал также и по-японски, естественно, что японцы хотели бы видеть и оригинальные произведения. …«Eroŝenko dôwasyû» («Сказки Ерошенко») изданы целиком на японском языке, в легком стиле, подходящем для детей. Сборник представляет собой четыре сказки, два стихотворения и один рассказ: «Сердце орла», «Тесная клетка», «Башня для падения», «Рассказы Байтала», «Чукотская элегия», «Хомарано», «Одна страничка из моей школьной жизни», и завершает ее статья Такасуги о произведениях и жизни Ерошенко. Когда я прочла сборник, у меня сложилось впечатление, что произведения заботливо отобраны и подобраны по очередности составителем. Я помню, что «Башня для падения» и «Одна страничка…» – это произведения Ерошенко, которые я сначала прочла на эсперанто, и тогда они не произвели на меня сильного впечатления, и я больше не интересовалась Ерошенко. Теперь, после прочтения японских версий, эти два произведения все так же не впечатлили меня. Я думаю, что если бы я прочла сперва «Сердце орла», возможно, я бы с большим энтузиазмом заинтересовалась бы Ерошенко. Точно так же «Тесная клетка» и «Рассказы Байтала». Они экзотически оригинальны для японских чувств, но довольно симпатично написаны. Случайность ли то, что эти три произведения, которые мне понравились, написаны Ерошенко на японском языке?

Точно так же, когда я впервые прочла стихотворение «Хомарано» в другой книге, оно не произвело на меня впечатления. Ведь после того, как я стала эсперантисткой, мне скоро надоела тема хомаранизма, о котором в эсперанто-среде слишком часто повторяют одно и то же. Но когда я перечитала его, на этот раз после «Чукотской элегии», я ощутила, что «Хомарано» вновь зажигает «огонь в сердце» с помощью хорошо оформленного контекста. «Чукотская элегия» представлена здесь в форме стихотворения. Другие книги – «La tundro ĝemas» («Тундра стонет», сост. Минэ Ёситака, 1981) и «El vivo de la ĉukĉoj» («Из жизни чукчей», сост. А. Масенко и А. Панков, 1992) представляют оригинал в форме прозаического произведения. Итак, стихотворная форма эффективно привела меня к следующему стихотворению. В своем исследовании Такасуги сказал: «Я намеревался выразить этой небольшой книгой всего Ерошенко». Я считаю, что его намерение успешно осуществилось».

И еще несколько слов об особенностях нашего перевода. Кандзи «kokoro/shin» и соответственно понятие «кокоро» буквально переводится как «сердце», но имеет и несколько иных значений: «дух», «душа», «истина», «средоточие», «сознание», «я». Таким образом, «Washi-no kokoro» в японской традиции и восприятии – это нечто большее, чем «сердце» или «душа», как ее традиционно понимаем мы.

В Японии Ерошенко считают «русским» писателем или «слепым поэтом», несмотря на то, что он писал и на японском языке. Поэтому при переводе мы решили учесть контекст не только данного произведения, но всего творчества Ерошенко, отойти от хрестоматийного и слишком прямолинейного перевода смысла заголовочного комплекса – «Сердце орла», вернуться к привычному для воспитанного в христианской традиции Ерошенко понятию «душа» и взглянуть на широко и давно известный текст с несколько иного ракурса. Этот ракурс задан новым прочтением заголовка – «Орлиные Души». При этом мы понимаем, что понятия «кокоро» и «душа» не тождественны, несмотря на уже сложившиеся традиции перевода понятия «кокоро» на русский язык.

При этом нам кажется уместным привести несколько цитат из монографии доктора филологических наук, япониста Татьяны Григорьевой «Японская художественная традиция». В этой и в других своих книгах она подробно разъясняет суть японского понятия «кокоро». Как нам кажется, эти пояснения япониста помогут по-новому понять происходящее в сказе Ерошенко «Орлиные души».

Т.П. Григорьева пишет: «За неимением эквивалента (понятия «кокоро». – Ю.П.) переводится то как «разум», то как «сердце», на самом деле это воля, разум и чувство в единстве». Если феноменальный мир воспринимается как иллюзорный, реальность лежит за гранью видимого, то источником познания, естественно, становится орган, способный проникнуть в невидимое. Это и есть кокоро — центр ментальной деятельности. В комментарии к «Мэн-цзы» Чжу Си напоминает о том, что Небо само не обладает способностью видеть и слышать и получает эту способность от «человеческого сердца». Синь — основа учения Мэн-цзы: «Кто следует великому в организме, тот становится великим человеком, а кто следует малому в организме, становится малым». …Поскольку кокоро есть точка соприкосновения с Небом, именно через кокоро Небо выражает себя и вещь соприкасается с другой (каждая вещь обладает своим кокоро), оно — знак всеобщности, единства мира. (Говоря словами Кавабата, «если у Вселенной одно сердце, значит, каждое сердце — вселенная».) Понимание кокоро — как олицетворения всеобщей связанности вещей помогает интегрировать нацию. Не потому ли и ныне столь любимо это слово в Японии?»… [13]

Кроме того, мы восстанавливаем последнюю фразу сказа Ерошенко, которая приводится в сборнике «Предрассветная песнь», но не известна нам ни по переводам Ерошенко при посредничестве Лу Синя, ни по японским сборникам, составленным Итиро Такасуги — крупнейшим исследователем творчества Ерошенко, преподавателем и переводчиком английской и русской литературы, профессором университетов Сидзуока и Вако, эсперантистом.

В начале 1970-х гг. в Советском Союзе фраза-пожелание молиться об орлином сердце или душе, необходимых для спасения человечества, вряд ли могла быть опубликована. Но еще не вполне ясно происхождение текстовой купюры – ранняя ли это редакция Лу Синя или более поздняя – Итиро Такасуги в 1960-х – 1990-х гг. В серии из шести небольших сборников оригинальных и переводных произведений Ерошенко на эсперанто (Япония, 1979-1996 гг.) интересующий нас текст Ерошенко был опубликован в четвертом выпуске под традиционным заглавием «Сердце орла» («Koro de aglo»), в переводе с японского языка на эсперанто Сакамото Сёдзи. В примечаниях составитель серии и инициатор этого перевода Минэ Ёситака отмечает, что он снял последнюю фразу произведения следом за публикатором японских сборников Ерошенко, считая ее избыточной, слишком банальной и разрушающей концовку текста [14].

Учитывая это мнение и отчасти соглашаясь с ним, мы ставим своей целью, прежде всего, показать истинного Ерошенко. Причем Ерошенко именно того времени, когда ему было чуть за тридцать и все жизненные невзгоды были еще впереди. Поэтому мы восстановили последнюю фразу писателя и его авторскую идею по примечанию на эсперанто Минэ Ёситака, оговаривая это здесь.

К тому же оказалось, что именно авторское окончание выявляет классическое басенное построение текста (фабула + мораль). Это подтверждает наше предположение о прототексте (прототекстах?), основанных на классических баснях-притчах. Так, мы уже встречали мотивы и образы И. Крылова в «Рассказах увядшего листочка» В. Ерошенко. Именно стихотворения и басни, часто ритмизованные, были отдельными уроками в программе приготовительного и первого классов учебно-воспитательного заведения для слепых детей Московского общества Призрения, Воспитания и Обучения слепых, куда Василий Ерошенко в возрасте 10 лет был зачислен 15 июля 1899 года. В том же году в программе приготовительного класса были такие учебные предметы – «Стихи» (1 час в неделю), «Басни» (1 час в неделю), «Объяснительное чтение» (3 часа в неделю). В 1-м классе – «Чтение Брайля» (3 часа в неделю), «Стихи и Басни» (1 час в неделю) [15]. Как можно видеть, это глубоко отразилось на всем последующем творчестве писателя.



ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:

1. См. произведения В.Я. Ерошенко на сайте: http://lib.rus.ec/a/73189
2. См., например, притчу Энтони де Мелло http://astra.itacom.kz/2010/08/20/orel-kurica/ и другие варианты текста.
3. Аггри Дж. Притча об орле. См. http://bessonova.msk.ru/pritchi/pritchi_o_vospitanii_06.htm
4. Cм. http://www.georgianweb.com/language/rus/skaski/skazka31.html
5. Yoakemae no uta. Eroshienko sōsakushū. Tōkyō: Sōbunkaku, 1921.
6. Ge Baoĉjuan. Lusin kaj V. Eroŝenko // El Popola Ĉinio. – 1961. – № 6. – P. 264–266.
7. Ailuoxianke tong hua ji, Wen xue yan jiu hui cong shu [Shanghai]: Wen xue yan jiu hui, Minguo 11 [1922]. Также издания 1925, 1950, 1960, 1978 гг. и др.
8. Алексеев В.М. Горький в Китае // Горький и литературы зарубежного Востока. Сборник статей. М.: Наука 1968. – С. 314–315. См. также нашу статью «О русском друге Лу Синя полвека спустя», http://ru-jp.org/patlan_rogov_081221.pdf
9. Рогов Вл. Русский друг Лу Синя // Знамя. – 1958. – Кн. 7. – С. 212 – 216.
10. Белоусов Р. Друг Лу Синя [К 80-летию со дня рождения Лу Синя] // Литературная газета. – 1961. – 26 сент.
11. Рогов В. Русский друг Лу Синя // Жизнь слепых. – 1958. – № 12. – С. 31–37. То же. – С. 131–166 (брайль).
12. См. http://akvoju.blogspot.com/2009/03/japana-libro-de-erosenko.html
13. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М.: Наука, 1979. Цит. по электронной версии: http://www.litmir.net/br/?b=10816&p=33
14. Eroshenko Vasiliĭ. Stranga kato. Elektitaj verkoj de Vasilij Erôenko, 4. Kompilita de Mine Yositaka. Toyonaka-si: Japana Esperanta Librokooperativo, 1983. – Р. 78.
15. Состоящее под высочайшим Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны покровительством Московское Общество Призрения, Воспитания и Обучения слепых детей. Отчет за 1899 г. М.: Т-во Скоропеч. А.А. Левенсон. Петровка, д. Левенсон, 1900. – С. 67–68.

Юлия Патлань, руководитель Международной
научно-исследовательской группы
«Василий Ерошенко и его время»
http://www.eroshenko-epoko.narod.ru/

Василий Ерошенко

ОРЛИНЫЕ ДУШИ

Нет птицы прекраснее и свободнее орла.

Нет птицы сильнее и смелее орла.

И потому ни одно животное так не радо высоким уединенным горам, как орёл.

Об орле говорят – царь птиц. Человеческий мир устроен так, что невозможно испытать силу и смелость наших царей или наших героев. А в мире орлов только того и назовут великим орлом, у кого будут огромные крылья и клюв.

Таков древний обычай орлов.

Поскольку каждый орел может стать царем, он не станет угнетать другого, и оттого в обычае у орлов взаимное почитание. У них все не так, как у человеческих царей и героев: орлы не присваивают себе права на силы и разум своих подданных, не спорят и не ссорятся из-за пустяков.

Каждый орел стремится усилить свои крылья и клюв, укрепить когти, заострить взгляд. И издавна не в обычае у них было заставлять служить себе с помощью угроз или лести.

Этим орлы с давних пор отличаются от людей.

Похоже, это у людей было издавна принято мучить и угнетать слабых, своевольно черпать силы и разум слабых. Сильные люди были сильны отобранной силой своих слабых ближних, и поэтому не могли быть истинно свободными, а слабые всегда были глубоко несчастны.

Похоже, люди – это животные, которым выпала несчастная судьба. Однако говорят, что именно человек сам себя нарек царем всех животных. Какая же в этом горькая ирония!..

*

Когда-то одна горная страна была захвачена огромным соседним царством. И взаимная вражда и борьба между двумя странами с тех пор не прекращалась.

На вершине самой высокой горы той горной страны счастливо жили-поживали орлы. Эти орлы издавна, в течение тысячелетий и даже десятков тысяч лет горели одним желанием. Они пытались подняться и достичь вечно теплого, вечно светлого Солнца. Они верили, что если изо дня в день, изо дня в день подниматься как можно выше, пусть даже на это потребуется несколько тысячелетий или даже несколько десятков тысяч лет, то потомки орлов непременно смогут достичь Солнца.

Так продолжалось несколько веков, и потому действительно крылья новых поколений орлов стали сильнее, чем крылья их предков.

– Солнце возлюби,
К Солнцу восходи,
Вниз не иди,
Вниз не гляди!
Тоска по Солнцу – вот исток орлиной силы.
Подъем к Солнцу – вот радость орлиной души.

Вниз не лети,
Вниз не гляди,
Внизу – темные тесные клетки,
Внизу – место рабской смерти,
Вниз не лети,
Вниз не гляди!

Внизу – мир слабых существ,
Внизу – мир скучных людей.
Вниз не лети,
Вниз не гляди! –

этой песней матери-орлицы издавна наставляли своих детей.

Можно только гадать, что чувствовали угнетенные соседней страной горцы, слушая эту песню.

*

Душа и сердце царя орлов всегда были на самой высокой горной вершине, на самом верху одинокого утеса.

У царя и царицы орлов было двое любимых царевичей.

Каждое утро царь орлов брал с собой старшего брата-царевича, а царица – младшего брата, и они шли на край утеса, откуда сталкивали обоих царевичей вниз. А у самого подножия скал вновь подхватывали и взвивались на вершину утеса.

Они делали так каждое утро.

Так царевичи научились спокойно взлетать с верхушки утеса и снова спускаться вниз. Царь очень этому обрадовался и попытался, подняв обоих царевичей высоко в небо, сбросить их на землю.

Поначалу царевичи совсем потеряли присутствие духа, но от постоянных попыток крылья их окрепли, и они научились с легкостью опускаться с высокого неба прямо в свое гнездо.

Однажды царь произнес, обратившись к царице: «Давай-ка попробуем сегодня сбросить детей на дно глубокого ущелья!». Решив так, они подняли детей высоко в небо и сбросили их оттуда на дно ущелья.

Оба царевича летели изо всех сил, но по пути их крылья, устали и ослабли. Младший царевич воскликнул: «Старший брат, у меня больше нет сил!». Старший царевич, собрав оставшиеся силы, попытался помочь младшему спуститься. Царь и царица, глядя на них издали, ободряли их, хлопая крыльями.

Именно в это время между царем, царицей и царевичами, откуда ни возьмись, появилось облако, и царь с царицей совсем потеряли царевичей из виду. Царь и царица пришли в ужас, и, пронзив облако быстрее стрелы, проникли в долину, но время было уже упущено.

Старший брат-царевич, помогая младшему, растратил и свои силы. Потеряв сознание, он камнем упал на дно ущелья.

Царь с царицей, схватив обессилевших бездыханных царевичей, попытались взмыть вверх. Но в это время внезапно появился сильный на вид охотник с двумя сыновьями, и попытался поймать царя и царицу орлов. Царь с царицей некоторое время яростно сражались с охотником, оберегая царевичей, однако потом подумали, что охотник все-таки сильнее, а царевичи уже мертвы, и поэтому, наконец покинув их там, взвились кругами высоко в небо.

*

Однако царевичи не умерли. Как только их принесли в дом охотника, они сразу же очнулись. Охотник, подрезав крылья орлятам-царевичам, отдал их двум своим сыновьям.

В то время старшему сыну охотника было семь лет, младшему – шесть, и они оба хорошо заботились о царевичах. Сыновья охотника очень полюбили орлят-царевичей и непременно брали их с собой, куда бы ни шли. Но охотник строго-настрого запретил сыновьям брать их в горы.

Люди горной страны сильно радовались, услыхав, что два орленка упали в долину: люди решили, что это хорошее предзнаменование. Люди горной страны в душе надеялись: скоро явятся два орла, чтобы спасти их страну. Как бы то ни было, все там придавали воспитанию царевичей большое значение, и поручили охотнику позаботиться о них.

Однако не прошло и недели, как случилось ужасное. Исчез младший сын охотника. Друзья сына говорили, что дело было так: с неба, словно молния, явился огромный орел и унес сына охотника. Услышав это, все были поражены.

Однако несколько дней спустя случилось еще более удивительное событие. На этот раз исчез старший сын охотника. Об этом жители горной страны разные распускали слухи, всякое болтали, вот только сам охотник молчал и ничего не говорил. Он продолжал воспитывать орлят-царевичей так, как это делал прежде, и считал это очень важным.

Между тем, орлята-царевичи поначалу сильно грустили, чувствовали, что не смогут выжить без свободы. Старший брат-царевич утешал младшего, младший брат успокаивал старшего. Но, обласканные деревенскими детьми, орлята-царевичи постепенно освоились в мире людей и полюбили их. Но они никак не могли притерпеться к той обиде, что их привязывают длинными цепями к дереву.

С той поры прошло пять лет.

Орлята-царевичи выросли, их крылья обрели силу.

В день, когда миновало ровно пять лет с той поры, как орлята-царевичи упали на дно ущелья, охотник снял с них цепи, и, взяв орлят, пошел к самой высокой горе. Там он отпустил царевичей и молча возвратился домой.

Услышав, что охотник отпустил двух орлов, люди горной страны заволновались, но еще большее изумление охватило людей, когда вернулись оба давно пропавших в горах сына охотника. Внешность и поведение сыновей совершенно переменились, и потому сначала никто их не узнал.

Оба они были голыми, с длинными волосами, их тело было твердым, как скала, руки и ноги – крепкими, будто стальными, глаза стали пронзительными, носы изогнулись, как орлиные, зубы выросли, как волчьи, ногти на руках стали острыми и длинными, как у тигра.

Увидав их, люди горной страны были поражены.

И все с интересом несколько дней подряд слушали их рассказы. Сыновья рассказали, что они были похищены царем орлов и выкормлены в его гнезде, и похоже, царь и царица орлов всегда их любили.

Каждое утро царь орлов, посадив сыновей охотника себе на спину, то взмывал кругами высоко в небо, то бросал их вниз на облака, а потом подхватывал, спасая. Сыновья рассказывали еще много удивительного. И, слушая их, люди не могли понять – ложь ли это все, правда ли?

В горной стране не было никого, кто сравнился бы с ними в прыжках, восхождении на скалы, плавании в воде; не было никого, кто бы столь сильно, как те сыновья, радовался свободной жизни. Сыновья знали, как зажечь сердца и души жителей горной страны. Так, когда человечьего языка не хватало, чтобы выразить словами свободу, они клекотали по-орлиному. Они научили жителей горной страны орлиной песне:

– Солнце возлюби,
К солнцу восходи,
Вниз не иди,
Вниз не гляди!..

Они и вправду были удивительными детьми, и потому жители горной страны назвали их «Орлиные Души». Когда жители горной страны, угнетенной огромной соседней страной, смотрели на этих детей, какая же надежда появлялась в их сердцах!

*

С другой стороны, царь и царица орлов необычайно обрадовались тому, что двое царевичей благополучно возвратились. Но, когда орлы осмотрели их крылья и клюв, глаза и когти, стало понятно, что они никуда не годны.

И как же могли царь и царица орлов не огорчаться, видя потерявшие силу крылья и клюв, потускневшие глаза и затупившиеся когти? Кроме того, здесь, наверху, и храбрость, и любовь к свободе в душах царевичей казались царю и царице не стоящими доверия.

Каждое утро царь-орел и царица-орлица изо всех сил закаляли двоих царевичей. Каждое утро царица пела песню:

– Солнце возлюби,
к солнцу восходи,
вниз не иди,
вниз не гляди! –

пытаясь песней укрепить ослабшие души царевичей, чтобы они стали всегда царственно-храбрыми.

Десять лет день за днем орлы пытались изгнать из душ орлят-царевичей человеческие души, и в конце концов орлята-царевичи смогли поднияться выше, чем царь-орел, их когти и глаза стали более острыми, чем у царя и царицы. Однако их души несли неясное отличие от орлиных душ: в них была непонятная слабость, так похожая на человеческую.

Даже тогда, когда царевичи, стремясь к солнцу, поднимались вверх, глаза их пристально глядели вниз.

И даже тогда, когда они кругами летали в бескрайнем небе, казалось, будто их души тосковали о долине.

И даже тогда, когда они поднимались выше других орлов, из их груди вместо радостного клича победы слышался печальный, одинокий крик тоски по нижней, дольней жизни.

Временами бывало и так, что царевичи несколько дней ничего не ели, не ловя добычи. И даже поймав дичь, они вновь ее отпускали.

Как же, наверное, царь с царицей сокрушались из-за этого сердцем, видя такое в своих царевичах и слыша такое о своих царевичах!

Все друзья царевичей ругали их и прозвали «Человечьими Душами».

Царь с царицей часто сильно ругали царевичей и говорили, что они позорят царскую семью.

Однажды старший сын, целый день пролетав кругами в небе, возвратился домой, сел напротив отца, пристально посмотрел на него и с грустью сказал: «Отец, говорят, что подъем к солнцу –давний идеал орлов. Но по-моему, это просто глупо. Взлетать к солнцу – пустое это дело. Подняться к солнцу орлам, может быть, и возможно, но от этого не обязательно будешь счастлив. Отец, сегодня я пытался подняться к солнцу. Пытался подняться так высоко, насколько хватит сил. Однако чем выше я поднимался, тем становилось холоднее, в глазах потемнело, наконец, голова закружилась и я, почти потеряв силы, рухнул наземь. И чем ближе я был к солнцу, тем сильнее холодало, да, это и в самом деле так! А потому я уже не желаю подъема к солнцу».

Едва старший царевич договорил, царь воскликнул: «Ах ты, Человечья Душа!», – и вонзил ему в горло когти. Царевич лишь раз тихо печально вскрикнул сдавленным голосом, словно в тоске по дольней жизни, и покорно умер, пронзенный когтями царя.

В тот же самый вечер и младший царевич, вернувшись снаружи, сел напротив матери и сказал: «Мать, мне уже опостылело летать к солнцу. В этом нет никакой пользы. Я твердо решил, спустившись вниз в долину, свить там на дне гнездо на вершине дерева и жить в мире и согласии с людьми и другими существами. Не верится мне, что орлиное счастье закатилось куда-то на солнце. По своему жизненному опыту я понял, что счастье – в человеческой дружбе».

Услышав это, мать воскликнула: «Ах ты, гадкая Человечья Душа!», – и, взлетев, вонзила когти в горло царевича и разорвала его. Царевич лишь раз вскрикнул, словно тоскуя по дольней человеческой дружбе, и покорно умер, пронзенный когтями матери.

Этой же ночью царь и царица отнесли двух мертвых царевичей вниз в долину, положили перед домом охотника, который когда-то их выходил, и вернулись домой.

После этого в пении царя и царицы:

– Солнце возлюби,
К Солнцу восходи,
Вниз не иди,
Вниз не гляди, –

послышалось предостережение от мертвых «Человечьих Душ».

*

Обнаружив утром двух мертвых орлов, люди горной страны сильно взволновались. В то самое время люди горной страны, возглавляемые двумя братьями «Орлиные Души», подняли революцию против соседней страны-завоевателя.

Двое «Орлиных Душ» стали крупными военачальниками и предложили необычный план военных действий, поэтому жители соседней страны ничего не могли поделать и, казалось, должны были потерпеть поражение.

Однако на этот раз люди горной страны ничего не говорили, найдя двух убитых орлов. Но каждый размышлял в душе: а не предзнаменование ли это поражения восстания? Как бы то ни было, девушки-горянки убрали орлов красивыми цветами.

– Солнце возлюби,
К Солнцу восходи,
Вниз не иди,
Вниз не гляди, –

с этой песней, которой обучили их старший и младший братья «Орлиные Души», люди горной страны похоронили двух орлов как героев.

*

Стольный град соседней страны был очень весел и необычайно наряден. Все дома были украшены огнями и флагами, грохотал салют и рвались фейерверки, доносившаяся издали веселая музыка бодрила сердца людей. Повсюду прогуливались нарядные поселяне, надев красивые одежды и размахивая бумажными фонариками и флажками. Полные людей улицы столицы выглядели, словно нарядные шествия. Веселилось всё и вся.

Лишь эшафот, сооруженный на самой большой площади города, выглядел уныло. Люди, собравшиеся на этой площади, пели государственный гимн и словно чего-то ждали. Люди поздравляли друг друга с тем, что удалось усмирить горную страну, которая недавно затеяла революцию.

Сегодня вечером на этом эшафоте должны были быть преданы смертной казни двое братьев – «Орлиные Души» горной страны. Все судили-рядили только об этом. Издалека раздался шепот: «Мятежники идут, мятежники идут!». Все стихло. Появились двое братьев, которых ввели солдаты. Люди прекратили разговоры, на широких улицах стало тихо, как на кладбище. Слышался лишь звук большого барабана – «татта-та».

Братья «Орлиные Души» улыбались. Их взгляды горели беспредельной храбростью и были преисполнены такой силы, что, казалось, могли воспламенить сердца всех. Когда они, улыбаясь, взошли на эшафот, оборвался гром больших барабанов – «татта-та, татта-та». Все люди, затаив дыхание, впились глазами в братьев. Братья стояли там, не теряя самообладания и подняв глаза к небу.

В это время откуда-то раздался сильный орлиный клекот, заставив дрогнуть тихий воздух. Небо отразило этот крик, словно эхо, и внезапно с неба спустились два огромных орла, – люди никогда не видели таких огромных орлов… Они, словно молния, подхватили братьев «Орлиные Души» и стремительно взвились в небо.

Люди, глядя в небо, застыли неподвижно, словно окаменев. Казалось, весь город превратился в кладбище. Лишь вверху над головами людей…

– Внизу – темная тесная клетка,
Внизу – место рабской смерти,
Вниз не лети,
Вниз не гляди,
Внизу – мир слабых существ,
Внизу – мир скучных людей… – слышалась песня.

*

В тот вечер, когда соседняя страна праздновала победу, в горной стране – стране подавленного восстания – было тихо. Как же были печальны в тот вечер сердца и души женщин, потерявших мужей и детей! Все собирались у дома, где родились братья, и говорили, что сегодня казнят «Орлиные Души» – героев горной страны.

Женщины взяли с собой маленьких детей. Кто мог бы понять душевную скорбь тех женщин? Однако несмотря на эту скорбь, женщины, поднимая вверх маленьких детей и вверяя их беспредельному небу, молились, чтобы и остальные дети стали «Орлиными Душами», чтобы спасти горную страну.

Все было тихо. Тихо сверкали звезды. Среди ночной тишины словно в ответ на эту молитву…

– Вниз не иди,
Вниз не гляди,
Тоска по солнцу – исток орлиной силы,
Подъем к солнцу – счастье орлиной души, – слышалась песня.

*

И ты, читатель этой сказки, молись о том, чтобы обрести «Орлиную Душу», которая спасет мир и человечество.

Перевод с японского Юлии Патлань

##### ####### #####
ОКНО В ЯПОНИЮ -
E-mail бюллетень
Общества "Россия-Япония",
# 03, 2012.01.15
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####